Тимофей Калачев: «Бердыев — уникальный человек для европейского футбола»

Белорусский полузащитник «Ростова» Тимофей Калачев рассказал, почему принял решение завершить карьеру в сборной, а также порассуждал о том, скоро ли выйдет на пенсию.

— Я отдал очень много своей сборной, часть своей жизни большую, наверное. Очень много матчей сыграл за свою страну. За основную команду играл с 2004 года — то есть, очень много игр, очень много сил, желания, здоровья — всего было вложено в это. Поэтому очень непросто говорить об этом и понимать, что завершается, например, моя карьера именно в сборной, — сказал Калачев в интервью минскому телеканалу «Столичное телевидение».

— Вы решили не отдавать больше сил? Сконцентрироваться на клубной карьере?

— Это решение, в первую очередь, было принято только потому, что, к сожалению, в этом году у нас уже не получится, в этой стадии… И мне уже 35 лет — довольно-таки много, и я принял решение лишь только потому, что нужно давать дорогу молодёжи, молодым игрокам. Потому что я понимаю, что за счёт сборной, как было у меня в своё время, они могут попасть в более сильные клубы, в более сильные чемпионаты, где больше принесут сборной. И занимать, как бы, на данный момент уже место — ну, нет, наверное.

— Вы видели большое количество тренеров. Кто произвел на вас сильнейшее впечатление?

— Последний наш в «Ростове» Курбан Бердыев — он, конечно… Уже многие, наверное, говорили о нём. Для меня есть вот такие качества, которые очень импонируют. Но я думаю, что такие качества, как и у футболиста — это не у всех такое есть. Но тут же, понимаете, у футболиста ещё, как бы, физические данные и упрямство, и напористость. Он — уникальный человек для европейского футбола. Такой истинно верующий мусульманин. Он очень требовательный, очень любит дисциплину. Это прежде всего. Футбол для него — это постоянная работа, он в ней всё время.

— Сейчас статистика после матчей показывает, сколько набегают футболисты. У вас сколько получается? Километров 20 за матч?

— Нет, за матч — 12 тысяч. Всё время где-то 12 километров.

— Слушайте, 35 лет — наверное, всё болит. Что болит, в первую очередь?

— Болит, да. Безусловно, болит. Всё болит. И, в основном, конечно же, тревожат суставы. За столько лет всё было побито-перебито. Никуда от этого не денешься. Если утром ты просыпаешься и у тебя ничего не болит, то, значит, ты умер. Я поставил себе планку такую, но я вижу, что она может ещё и скорректироваться. Знаете, у меня ещё есть контракт полтора года и я хочу его с удовольствием доиграть, пока силы есть, желание есть.

— На пенсию вы можете уже идти? Не работать?

— Ну, в общем, могу. Но это не есть хорошо, скажем так.