Камни и шайбы

Не так простились. Я и не пошел в «Сокольники» в воскресенье — хватило увиденного накануне в стылом от сквозняков пространстве отстойного (тут я согласен с президентом КХЛ Александром Медведевым) дворца. А если бы и пошел, то на 13-й минуте встал бы с кресла, бросив прощальный взгляд на скамейку, где утирал лицо полотенцем великий вратарь, только что снятый с игры.

Понимаю Андрея Яковенко, к которому отношусь с симпатией. Возможно, тактически это решение было и оправданным - и.о. главного тренера до последнего цеплялся за соломинку. Но стратегически и по-человечески (пусть это и не хоккейная категория) оправдать его не могу. Связались с великим — проводите как великого, несмотря ни на что. Даже ценой последней и четвертой подряд неудачи.

Не Яковенко закладывал мину. Тут несомненное лидерство принадлежит Милошу Ржиге, который первым на растяжку и напоролся. Каюсь — я опрометчиво воспринял приглашение Доминика Гашека в «Спартак» прежде всего как пиар-ход. Но куда мне до моих замечательных коллег, которые вопили что есть мочи о судьбоносном появлении, после с таким же жаром втаптывали великого в грязь, затем опять превозносили, чтобы снова вынести приговор уже в самом конце: «Не готов».

Все было глубже, чем пиар, и сложнее, чем просто конфликт земляков — главного тренера и вратаря. Ржига бросил 45-летнего ветерана в самое пекло, не давая малейшей передышки и, очевидно, не договорившись заранее о щадящем режиме, особенно на начальном этапе. (Если Доминик на это не шел, то его следовало убедить: в адекватной самооценке даже фантастический опыт иногда не помощник, а ветеранам свойственно заблуждаться). Понятно, что дело это тонкое и почти интимное, чужие уши тут только помеха, но определяться надо было сразу, а формулу для прессы можно было придумать легко. Но Милошу очень быстро стало не до этого, в «Спартаке» продолжились передряги, в Гашека продолжали лететь не только шайбы, но и камни. К середине зимы все вроде бы утряслось, Доминатора снова готовы были носить на руках, но тут, очевидно, ему и требовалась разгрузка. Даже если он ее не хотел.

Ни специалисты, ни болельщики, ни журналисты (боюсь, что и спартаковские тренеры тоже) по ходу сезона так и не определились, как относиться к Гашеку. То ли как к ожившей легенде, то ли как к спасателю, работающему в ежедневном режиме. Магия имени и претензии на уровне «чего он все время падает?» — слишком большой разброс.

Копировать манеру Гашека в самом деле невозможно — любого подражателя тут же бы окрестили «клоуном». В лучших своих играх Доминик был восхитительно неподражаем, и ходить на него стоило хотя бы потому, чтобы потом иметь право сказать: «Я видел Гашека». Жаль, не все это сообразили (смотрите на среднюю посещаемость «Сокольников»). Он даже в своих ошибках оставался великим. Но если в регулярной части чемпионата это можно было понять, то плей-офф изначально жесток ко всем без разбора.

Его визави и земляк из СКА Якуб Штепанек ошибался более явно. Доминик Гашек в сложных ситуациях, которые с избытком предоставляла оборона «Спартака», как раз не терялся. А в ситуациях более простых ему порой элементарно не хватало быстроты реакции. Всего-то. Тут и крылся стратегический общий спартаковский (и самого вратаря, естественно) просчет в оценке свежести и энергетике.

Ну, а в принципе для того, чтобы пройти СКА, нынешнему обезвоженному и обезлюдевшему «Спартаку» нужен был Гашек двадцатилетней давности.

Так что последний камень в него кинули зря.

Владимир Мозговой, Sportbox.ru